В первые месяцы жизни ребенок не особо разбирает своих/чужих, но с 5-7 месяцев (иногда уже с 4) начинает четко различать чужих и бояться их. Врач для ребенка — не просто чужой, он настойчивый чужой. Обычный взрослый, взяв ребенка на руки или посюсюкав с ним, если заметит что младенец напугался и плачет — тут же возвращает его папе или маме, где тот сразу успокаивается; но врач продолжает осмотр, несмотря на крик (когда иначе нельзя).
Мы, педиатры — не звери, мы стараемся снижать стресс до минимума, когда это возможно: носим яркие костюмчики, много улыбаемся, держим в кабинете пищалки-погремушки-фонарики для развлечения, смотрим детей на руках родителя (если это возможно), стараемся выполнять неприятные процедуры быстро и безболезненно — со многими детьми это помогает, хотя бы отчасти уменьшает стресс и громкость/продолжительность плача.
Но есть особая группа детей — они не просто боятся чужих, у них дикая неконтролируемая паника при виде врача. Они не плачут — они орут и бьются в панической атаке. Нет, это не болезнь (обычно), это лишь временная особенность темперамента. Такие дикие истерики в кабинете врача начинаются с 7-9 месяцев и всегда проходят после 2,5-3 лет (если вдруг не проходят — это повод насторожиться на предмет аутизма и других психиатрических проблем).
Совершенно неважно, делал ли врач (этот конкретный, или вообще врачи) когда-либо ребенку больно, пугал ли его — ребенок может бояться его панически «по умолчанию». А уж если ребенок полежал в стационаре, где ему вводили по 3-7 внутримышечных инъекции в сутки, забирали на 40 минут одного (без матери) в процедурку и там вводили капельницу, жестко при этом фиксируя — уровень страха к белым халатам неизбежно возрастает даже у изначально лояльных детей (поэтому надо госпитализировать только по строгим показаниям, и делать наши стационары как можно более гуманными).
Такие дети, назовем их «дети-паникеры», кричат так сильно, что на лице от натуживания могут лопаться капилляры, и возникает пурпура (мелкие синячки по 2 мм каждый, группами), она появляется сразу после выхода от врача, не пропадает от давления стеклом, через 2-3 дня начинает «цвести» (менять цвет на оттенки синего/желтого, постепенно бледнея) и проходит за 4-7 дней. Это не тромбоцитопеническая пурпура, не васкулит и не менингококк — это просто ребёнок «накричался».
Дети-паникеры могут кричать уже при подходе к двери кабинета врача, или при входе в (поли)клинику, или даже когда машина поворачивает на улицу на которой расположена клиника. Как правило, если ребёнок так буйно реагирует на врача, он имеет и другие трудности связанные с бурными эмоциями или чрезмерной придирчивостью — плохо ест, беспокойно спит, ненавидит одеваться на улицу, закатывает регулярные истерики по малозначительным поводам
и тд; то есть в полной мере подходит под определение Курчинки «ребенок с характером» .
Ну и, само собой, почти все дети-паникеры склонны к аффективно-респираторным приступам (как в кабинете врача, так и вне его).
Как бы страшно ни выглядел АРП, он не опасен — длится 15-90 секунд, и заканчивается громким плачем, или полуобмороком, или даже засыпанием ребенка. Все что нужно родителям — сохранять спокойствие и следить чтобы ребенок не покалечился от падения или других травмирующих факторов.
Так что же делать, если ваш ребенок «паникер»?
ДЕЙСТВИЯ РОДСТВЕННИКОВ
— купить игрушечный набор доктора, играть дома во врача, заранее проговаривать и проигрывать с ребёнком те действия, которые делает врач (осмотр уха отоскопом, выслушивание легких, поглаживание животика и тд)
— НИКОГДА НЕ ПУГАТЬ уколами, злыми врачами и дядявотсейчастебязаберет (!)
— брать с собой помощников, заходить без ребёнка, приглашать ребёнка и помощника в кабинет только после стартового разговора с врачом
— давать втихаря в начале приема врачу новую игрушку — чтобы он в конце подарил ее ребенку, как бы от себя
— слушаться доктора: если, например, он посадил ребёнка на весы, страхует его и велит вам отойти — отойдите (если вы будете слишком близко — он будет кидаться к вам в объятия, и измерение веса затянется)
— быть спокойными и доброжелательными в кабинете врача (дети чувствуют настрой родителей).
ДЕЙСТВИЯ МЕДРАБОТНИКОВ
— быть доброжелательными, улыбаться, шутить с ребенком, делать ему комплименты (но не пересластить — напористость тоже пугает детей)
— если это позволяет устав клиники — избегать белых халатов; лучше носить пестрые хир.костюмы или вовсе бытовую одежду
— давать детям привыкнуть к себе, сперва начинать разговор, отойдя подальше, потом приближаться
— разговаривать мягко, избегать восклицаний и повышения голоса
— держать стетоскоп на теплой батарее, мыть/греть холодные руки в горячей воде перед осмотром
— откладывать болезненные и неприятные манипуляции на вторую часть приема (дать ребенку шанс попривыкнуть к врачу и начать ему доверять), проводить их как можно быстрее и нежнее, сразу после боли/дискомфорта успокаивать, жалеть, хвалить и (в идеале) подарить что-то: наклейку, брелочек, игрушку которую родители подсунули втихаря в начале приема .
Иногда (и довольно часто) никакие меры неэффективны, ни с чьей стороны. И когда врач после вводной беседы подходит для осмотра — ребенок все равно начинает кричать, истошно хвататься за блузку мамы и вырываться из рук врача.
ДЕЙСТВИЯ ВСЕХ ПРИ ОСМОТРЕ КРИЧАЩЕГО МАЛЫША
— Если предотвратить крик заранее не получилось — теперь уже поздно. Теперь надо сосредоточиться, не обращать внимания на крики (или нежно монотонно причитать, разговаривать вполголоса с малышом, не пытаясь его переорать) и надежно фиксировать ребенка. Чем скорее доктор проведет осмотр/манипуляции, тем лучше; и только когда все уже закончено, жалеть и успокаивать малыша.
— Нет ничего хуже, чем пытаться успокоить ребёнка в середине осмотра. Доктор провел отоскопию — «нет, дайте мы походим, успокоимся». Доктор посадил на весы, вернул матери — «еще походим, погодите». Не надо так. Это никогда не работает, только затягивает время стрессовых процедур и крика.
— Совсем уж плохо — кричать на доктора, на мужа, на ребенка, самим родителям «включать истерику», грубо отталкивать руки врача, держать ребенка слабо и ненадежно, давая возможность ребёнку отбиваться, и тд (это увеличивает риск травмы при осмотре, удлиняет осмотр, нагнетает нездоровую атмосферу и взаимные претензии медиков и семьи друг к другу).
Истерика ребенка — неприятна, некрасива и поднимает волну негативных эмоций в родителях. Прежде всего она родителей пугает. Но она иногда неизбежна, и почти никогда не вредна ребенку. Поэтому лучшее что мы все (медики и родственники) можем сделать — это улыбнуться, поддержать друг друга, посочувствовать ребенку, и поскорее закончить неприятные процедуры.
…Еще раз повторю: даже если ребенок с 7 месяцев орал при входе в мой кабинет до осиплости, если с года его затаскивали ко мне в кабинет «за ногу», отрывая его цепкие пальцы от косяков и мебели, если он пытался меня укусить, плевался, орал до рвоты — даже в этом случае с 2,5 лет, или максимум с трех, если мы с вами не делали больших коммуникативных ошибок, этот ребенок уже заходит ко мне в кабинет, садится сам ко мне на колени, присваивает мою ручку и начинает рисовать в моих бумагах. Да, при виде открытого шприца он все еще может заходиться в истерике, но в остальное время с ним уже можно договариваться и взаимодействовать вполне эффективно.
Я вам больше скажу, такие дети, если они ходят сразу к нескольким врачам, у всех истошно орут, но один из врачей обращается с ними ласково (несмотря на крики малыша) а второй беседует строго или грубо (раздражаясь от этих криков) — такие дети запоминают ласкового врача и любят его (хотя во время осмотра сквозь вопли — по ним ни за что не догадаешься). У меня есть много детей-паникеров, которые дома играют медицинским набором «я — доктор Сережа», заранее планируют дома поход ко мне и спокойно говорят «завтра пойду к доктору Сереже», огорчаются если им сказали что пойдут к доктору — но «к другому, не к Сереже», но на приеме у Сережи снова дико орут. Дети даже сквозь эту истерику видят и ценят теплое отношение медработника.