Нас стало двое. Внутри меня поселилась вторая душа. Когда я говорю, к примеру: «Ну что, давай сядем с тобой, поработаем», она тянет меня улечься, и я чувствую, что не могу пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Я понимаю, что по-своему она права, что ей нужен отдых, и я не сопротивляюсь, а выжидаю, пока силы снова вернутся ко мне, и я смогу уже сделать то, что мне было необходимо.
Вторая душа внутри меня. Я и не я. Нет, не раздвоение личности, ведь между нашими душами не было никогда конфликта. Мы просто теперь разговариваем почти постоянно. «Ну что, дружочек, не пора ли нам отправиться за продуктами?» — спрашиваю я ее. «Мне хочется грейпфрут», — говорит она. «Я куплю тебе еще витаминки. И йогурт с зернышками, да?»
Вторая внутренняя жизнь иногда даже стала заслонять первую, реальную. Я заговариваюсь с ней и пропускаю вопросы сыновей.
Моя жизнь сделалась медленной, как медовая река, ведь совсем медленной была она. И я думаю, такой же неторопливой я была в детстве. Помню, что все дети в группе детского сада уже одевались на улицу, а я еще доедала борщ, его много в моей тарелке, но я не нервничаю, а спокойно ем — просто потому, что это для меня естественно (так же медленно сейчас ест мой младший сын). В школе мама обеспокоенно спрашивала учительницу: «Как она, успевает? Она такая копуша». А учительница ей отвечала: «Хотя она все делает неторопливо, она успевает доделать раньше других». И мама успокоилась.
Потом жизнь начала ускоряться: школа, институт не позволяли идти еле-еле. Нужно было не отставать от других. Я училась быть быстрой.
Большой город еще больше ускорил меня. Быстро шагающие в метро люди увлекали за собой. Я научилась быть собранной и мобильной. Когда появились дети, это очень пригодилось. Я научилась: взяться — и сделать.
Теперь она опять замедляла меня. Невидимая, выросшая внутри меня моя вторая душа, подружка — она влияла на мою жизнь. Как ребенок дотрагивается ручкой до края юлы — юла шуршит и замедляет свое вращение. Она замедляла теперь меня на каждом шагу. И мне это даже нравилось. Я снова увидела весну вместо города. То, что давно уже проносилось мимо меня как электричка, стало плавно проплывать перед глазами: цветущие вишневые ветки, листочки. Скворец долго сидел возле меня на траве, не улетая. А ведь он такая быстрая птица: шевельнешься — и он пропадает в траве.
Она жестко занялась моим здоровьем. «Болеть два месяца простудой — это чересчур. Ты же понимаешь, что для нас это может быть опасно. Побольше гулять, побольше фруктов, запишись наконец на йогу». И я записалась на йогу, и стала выходить каждый день гулять — а раньше мне так жалко было оторваться от своей работы и выйти на улицу. Я ела фрукты, как едят дети в пионерском лагере: время пришло — полдник. «Три конфеты подряд — это как-то уж слишком», — говорила мне она. «Но у меня совсем нет энергии, я устала». «Давай просто поспим», — отвечала она, и я засыпала днем.
У меня полностью изменился ритм жизни: я уже не могла по ночам сидеть за компьютером. Зато утром стала рано вставать, а когда-то это было самое трудное для меня — выбраться из постели.
Она запретила мне играть с сыновьями в футбол и бегать за автобусом. «Придет еще один», — говорила она. Я слушалась ее во всем, потому что очень долго ее ждала. Теперь я каждый день просыпалась с радостью, что мы вместе, и так будет много-много лет. Мы будем подружками. Хотя насколько же я ее старше!
Но я не чувствовала себя старой. Наоборот, вот именно сейчас, с ней, я почувствовала себя молодой и более привлекательной. Она добавляла мне тайны. И просто испытывала мои физические силы. Нам обоим предстояло испытание. Это испытание было даже на границе жизни и смерти, хотя и казалось банальным. «Надо сказать, я побаиваюсь, — признавалась я ей. — Все-таки сколько мне лет. И… всякое может произойти…» Она молчала. «Ну да, что ты можешь сказать об этом. Ты этого еще не испытала. К тому же ты надеешься на меня». И тут я ощущала в себе силу: хотя мы будем и вместе, но именно мне нужно будет позаботиться о ней.
Зато она сейчас успокаивала и утешала меня.
Она мне говорила: «Не кричи». И даже: «Нам не подобает». Ей было тяжко, когда я злилась или плакала. Она физически чувствовала все мои рыдания. И мне приходилось останавливаться. Она говорила: «Послушай, но ведь теперь у тебя есть я. Поговори со мной. Отойди от своих проблем». И я лежала и думала о ней. И успокаивалась. Я никогда не видела ее. Но она сделалась такой реальной. Какой у нее голос? Какие глаза? Она — мой двойник, и в то же время не похожа на меня. Моя вторая душа — и не моя, она сама по себе. Это пока мне хочется думать, что мы очень сильно связаны. Конечно, она даже уйдет от меня — когда придет время. Так происходит всегда. Это не будет плохо. Это будет в порядке вещей.
Сколько мы уже прожили с тобой, невидимой? Несколько месяцев. Сейчас май. В сентябре ты родишься.