Год назад мы с Матвеем взяли А4 и разделили его на три колонки.
В первой я предложила сыну написать все те домашние дела, которые он гипотетически уже умеет делать сам. Сначала ребёнок испугался последствий ибо не дурак, но я успокоила и заверила, что его умение и обязанность их делать между собой связаны не настолько прямолинейно.
И тогда получился сразу большой список: и посуду он, мол, может вымыть, и полы, и пылесосить умеет, цветы поливать, пыль вытирать, мусор выносить. Сижу, читаю, думаю: что ж ты это всё умеешь и не демонстрируешь, Штирлиц ты эдакий?
Во второй колонке были дела, которые нужно делать вместе, потому что один он не справится. Зона ближайшего развития, если по-научному. Но у нас не по-научному, у нас обгрызанный карандаш, мятые пижамы и фантики от конфет по кухне. Я думала, что список окажется большим, но нет: дела три-четыре придумали и всё, ступор. Готовка еды, кажется, была, а больше и не вспомню.
В третьей части расположились исключительно взрослые домашние дела, в основном связанные с химией и прочими опасными для дитя веществами.
Пока писали, много обсуждали, конечно. Что такое домашние дела, почему мы их делаем, что будет, если не делать, как распределять в семье, есть ли чисто мужские и чисто женские сферы влияния и насколько это принципиально разные дела или всё-таки взаимозаменяемые. Люблю я такие разговоры: позадаешь мимоходом вопросы, услышишь важные ответы, в которых вся душа наизнанку, на просвет видна. Только сформировавшееся, мягкое ещё мнение, гнётся, стелется, пробует делать первые шаги. Где надо, подправишь, просто рассказав своё виденье. И вот — прям наблюдаешь, как он меняет свои взгляды, оборачивает их в нужную сторону, засовывает в себя твою истину. Ох, как я люблю эти разговоры!